Игра в правосудие: Как увеличить выигрыш ?

 

Юрий Анатольевич Цветков, кандидат юридических наук, заведующий кафедрой управления следственными органами и организации правоохранительной дейятельности Академии СК Росии, федеральный судья в отставке. 

     Реплика одного из шекспировских персонажей о том, что жизнь есть игра, до середины прошлого века считалась не более чем художественной метафорой. И только в результате исследований Дж. фон Неймана, А. Такера, Дж. Нэша и их последователей было доказано, что в основе экономических, политических и даже семейных отношений лежит ограниченный набор игровых схем, подчиненных строгим математическим законам. Однако если в экономике теория игр получила самое широкое применение, то в юриспруденции, если не считать знаменитой дилеммы заключенных, ее возможностям посвящена всего лишь одна книга. Правда, эта книга полностью ориентирована на американский тип процесса. Любопытная, хотя и осторожная, попытка использования элементов теории игр в российском праве предпринималась применительно к рассмотрению сообщений о безвестном исчезновении граждан.

   В настоящей статье, опираясь на фундаментальные законы игровых интеракций, мы попытаемся объяснить ряд парадоксов уголовного судопроизводства, а также выявить глубинные мотивы, скрывающиеся за поведением основных участников процесса, в первую очередь судей. Кроме того, мы предложим процессуальным игрокам несколько наиболее эффективных стратегий, позволяющих достигать оптимального результата в рамках нашей национальной правовой модели.

РАЗМИНКА ПЕРЕД ИГРОЙ: УСТАНАВЛИВАЕМ ПРАВИЛА

    Игра происходит в тех случаях, когда в ходе взаимодействия между двумя и более лицами возникает конфликт интересов.

  Такой конфликт может быть полным, если интересы игроков являются взаимоисключающими, и ограниченными, — если эти интересы частично пересекаются. Совершая тот или иной ход и делая выбор в пользу определенной стратегии, каждый игрок стремится к выигрышу, то есть максимальному удовлетворению своих интересов.

   Однако смысл любой игры состоит в том, что результат выбора каждого игрока зависит от выбора другого или других участников игры. Следовательно, первым шагом в выборе правильной стратегии в любой игре является четкое понимание интересов других игроков и соответствующих им целей, которых они стремятся достичь. «Самая лучшая война — разбить замыслы противника», — учил древнекитайский полководец и военный теоретик Сунь-цзы.

   Последуем его рекомендации и попытаемся разобраться в замыслах ключевых игроков. 

   Стабильность судебного акта.    Относительно позиции судьи в российском уголовном процессе существуют по меньшей мере два заблуждения.

    Первое заблуждение — полагать, что у судьи нет собственного процессуального интереса, а значит и не рассматривать его в качестве самостоятельного процессуального игрока. На самом деле судья обладает собственным интересом. Однако он лежит за рамками нормативной модели его поведения и регулируется моделью управленческой. Данный интерес заключается в стабильности судебных постановлений как базовом показателе его работы. Подвох состоит в том, что рассчитывается этот показатель не от соотношения количества вынесенных и отмененных приговоров, а от соотношения обжалованных и отмененных (измененных) приговоров.

   Представим себе такую ситуацию: судья рассмотрел в течение одного года 100 уголовных дел, и только 2 вынесенных им приговора были обжалованы. Один обжалованный приговор изменен. Значит, процент стабильности составил 50%. Это существенно ниже общероссийского показателя (около 80%). Такой результат чреват негативными для карьеры судьи последствиями. Поэтому, пусть это и покажется парадоксальным, но судье выгодно, чтобы его постановления обжаловались чаще, и при этом необоснованно. Как этого добиться?          Здесь-то и вступает в силу теория игр.

  Соотношение между удовлетворенными в апелляционном порядке жалобами сторон и представлениями прокурора составляет примерно 20/80. Так, в 2014 году по апелляционным представлениям прокурора отменено и изменено 80,6% от общего числа отмененных и измененных приговоров. Рейтинг оснований для отмены и изменения приговоров таков. На первом месте — ошибки в квалификации (51,55%), на втором — процессуальные нарушения (29,15%), на третьем — недоказанность (11,03%) и на четвертом — несправедливость приговора, то есть суровость или мягкость наказания (8,27%)

   Таким образом, вероятность выигрыша в игре «стабильность приговора» повышается у судьи в зависимости от количества поданных на его приговоры апелляционных жалоб, а не представлений. При этом предпочтительно, чтобы это были жалобы на несправедливость приговора или недоказанность обвинения. Для этого судья должен стремиться к назначению такого наказания, которое по своей суровости будет сильно отличаться от ожиданий стороны защиты. На практике именно так и получается. Соотношение уголовных дел, поступивших в вышестоящие суды по апелляционным жалобам сторон и апелляционным представлениям прокуроров, составляет примерно 85/154.

  Сокращение сроков рассмотрения уголовных дел. Наряду со стабильностью приговоров второй интерес судьи заключается в сокращении сроков рассмотрения уголовных дел и материалов. Ведь чем короче такой срок, тем больше времени для рассмотрения других дел и материалов.

     Значит, возрастает не только качественный, но и количественный показатель работы судьи. Проще говоря, речь идет о минимизации издержек, то есть временных, умственных и физических затрат, направленных на достижение результата.

      Можно было бы сказать, что в этом интересы каждого профессионального игрока в уголовном процессе совпадают. Однако существует одно исключение. Стратегией защитника может быть умышленное увеличение издержек, в том числе и за счет сроков рассмотрения дела, чтобы показать клиенту свою работу. Этот фактор дополнительно усложняет игру.

     Таким образом, две основные цели, преследуемые судьей как участником игры, состоят в том, чтобы получить максимальный выигрыш в стабильности выносимых постановлений и сроках, а, соответственно, и количестве рассмотренных дел. На основе этих показателей происходит оценка работы как отдельного судьи, так и отдельно взятого суда, а значит, и председателя этого суда. В конечном счете именно эти показатели служат основанием для кадровых решений, определяющих профессиональную карьеру судьи.

МИФ О СВЯЗКЕ ОБВИНЕНИЯ И СУДА

    Другое весьма распространённое заблуждение заключается в том, что судья работает в негласной «обвинительной связке» со стороной обвинения, и разорвать эту связку практически невозможно. Данное представление является весьма поверхностным и не учитывает двух исключительно важных обстоятельств.

-  Во-первых, сторона обвинения не едина. Отечественная процессуальная модель не исключает таких ситуаций, при которых каждый игрок со стороны обвинения (следователь, прокурор и потерпевший) имеет самостоятельные, порой взаимоисключающие интересы, и, соответственно, преследует разные цели. При возникновении конфликта между ними судья вынужден находить собственную оптимальную стратегию действий.

- Во-вторых, судья и прокурор зачастую преследуют взаимоисключающие цели. Причем выигрыш одной стороны (рост эффективности апелляционного опротестования) автоматически становится проигрышем другой (снижение показателя стабильности приговоров). Однако, принимая во внимание, что судья обладает возможностью асимметричного ответа, существенно минимизирующего выигрыш прокурора, обеим сторонам приходится искать комбинации, допускающие достижение баланса интересов. Подчеркнем — баланса, но отнюдь не идиллии.

   Мы упомянули два ключевых фактора любой игры — интересы и возможности игроков. Таким образом, игра между участниками уголовного судопроизводства — это в конечном счете обмен интересов на возможности и возможностей на интересы. Поэтому наша задача — предложить формулу наиболее оптимального обмена, при котором каждая сторона получает максимальный выигрыш. Реально ли это? Да, в идеальной игре. И такая игра в уголовном процессе есть.

РАССМОТРЕНИЕ ЖАЛОБ: МОДЕЛЬ ИДЕАЛЬНОЙ ИГРЫ

    В ряде исследований обращается внимание на то, что производство в суде по жалобам в порядке ст. 125 УПК РФ на действия (бездействие) и решения должностных лиц правоохранительных органов прекращается примерно в 65% случаев. Предположим, заявитель обжалует в суд решение об отказе в возбуждении уголовного дела. Прокурор к моменту судебного заседания представляет постановление об отмене обжалуемого решения. Суд, соответственно, прекращает производство по жалобе за отсутствием предмета обжалования. Как оценить такую игру? С точки зрения интересов заявителя её оценивают отрицательно. Так ли это? Разберемся в этом вопросе с применением теории игр.

   Рассмотрение жалоб относится к категории игр с последовательными ходами, где первый ход делает заявитель, подавая жалобу в суд, а все остальные игроки делают ходы друг за другом. Для понимания механизма такой игры самым действенным инструментом будет построение дерева решений. Будем исходить из того, что первый ход (подача жалобы в суд) сделан. Начнем строить дерево с ответных ходов прокурора (см. рисунок). Оценим выигрыш для каждой из сторон: результат как 1, время как 0,5. Проигрыш соответственно будет определяться теми же числами, но с отрицательным знаком. Вероятность того или иного хода (Р) определим в процентах на основании данных судебной статистики.

См. РИСУНОК.  ДЕРЕВО ИГРЫ "РАССМОТРЕНИЕ ЖАЛОБЫ".    Построенное дерево позволяет нам понять, что оптимальной стратегией в данной игре является отмена прокурором обжалуемого решения. В этой ситуации каждый из игроков оказывается в выигрыше. Заявитель и прокурор выигрывают результат (искомое решение для заявителя и положительный показатель работы для прокурора), и все вместе выигрывают в экономии времени, которое пришлось бы затратить на участие в рассмотрении жалобы. При этом совокупный выигрыш всех игроков становится максимальным из числа возможных.

   Если прокурор не отменяет обжалуемого решения, очередь делать ход переходит к судье. В этой ситуации все игроки проигрывают во времени независимо от решения судьи. Следовательно, максимальный выигрыш, на который они могут рассчитывать, будет в три раза меньше максимального выигрыша, получаемого при реализации предыдущей стратегии.

  Выигрыш результата зависит от решения судьи. В случае удовлетворения жалобы заявитель выигрывает, а прокурор, получая отрицательный показатель в работе, проигрывает. В случае отказа в удовлетворении жалобы заявитель и прокурор меняются местами. Однако проигрыш заявителя гораздо существеннее, поскольку после того, как законность обжалуемого решения была подтверждена судом, шансы на последующую отмену этого решения сокращаются практически до нуля. Принимая во внимание, что при реализации второй стратегии риск проигрыша для заявителя в три раза выше, чем вероятность выигрыша, данная стратегия является для него наименее предпочтительной.

 

СУД ПРИСЯЖНЫХ:  ИГРА С НУЛЕВОЙ СУММОЙ

 

 Доля лиц, оправданных профессиональными судами (за вычетом оправданных по делам частного обвинения) составляет десятые доли процента (в 2014 году — 0,12%). В то же самое время доля лиц, оправданных судами с участием присяжных заседателей, на протяжении последних 5 лет колеблется в пределах 15% (в 2014 году — 13,22%). Таким образом, для подсудимого вероятность быть оправданным судом с участием присяжных заседателей более чем в сто раз выше, нежели судом профессиональным. Между тем ходатайство о рассмотрении уголовного дела судом с участием присяжных заседателей заявляет не более 15% обвиняемых, обладающих правом выбора указанной формы отправления правосудия. Парадокс? Отнюдь, если понимать логику этой игры.

  Стратегией защитника может быть умышленное увеличение издержек, в том числе за счет сроков рассмотрения дела.

 Для подсудимого рассмотрение уголовного дела судом с участием присяжных заседателей — это игра с нулевой суммой. В такой игре победитель получает все, а проигравший — теряет все. Это простейший тип игры, который был детально разработан Джоном фон Нейманом, чьи открытия и легли в основу теории игр.

  Выбирая суд присяжных, обвиняемый резко повышает свои шансы на то, чтобы быть оправданным. Но вместе с тем в случае вынесения обвинительного вердикта его проигрыш в наказании будет более значительным, чем при таком же исходе дела в обычном суде. Наличие обвинительного вердикта дает судье карт-бланш для назначения максимально сурового наказания. Таким образом, обвиняемый выбирает не между неизбежным осуждением в «коронном» суде и вероятностью оправдания в 15% случаев в суде с участием присяжных заседателей, а между гарантированными 12 годами лишения свободы по ч. 2 ст. 105 УК РФ и вероятностью, равной 85%, пожизненного лишения свободы.

  Результаты эмпирических исследований отправления правосудия, отягощенного народным элементом, подтверждают эту гипотезу7. Либо подсудимый выигрывает все (оправдание), либо все проигрывает (пожизненное лишение свободы или срок наказания, приближающийся к 20 годам). Это и есть игра с нулевой суммой. Играть в нее имеет какой-то смысл только тогда, когда соотношение вероятностей выигрыша и проигрыша составляет хотя бы 50/50. В нашем случае это соотношение 15/85. Указанное обстоятельство отчасти объясняет неуклонное снижение популярности данной формы отправления правосудия среди обвиняемых и профессиональных защитников.

 

ИГРЫ ПРОКУРОРОВ: "БЫКИ" и "МЕДВЕДИ".

 

  Согласно устоявшейся биржевой терминологии трейдер, играющий на повышение курса акций, называется быком, а играющий на понижение — медведем. Как это выглядит в уголовно-процессуальной практике? Заместитель прокурора, курирующий следствие (прокурор-«бык»), утверждает обвинительное заключение с максимальной квалификацией. Государственный обвинитель поддерживает обвинение в полном объеме, стараясь убедить судью в том, что прокуратура будет стоять насмерть за каждый эпизод или квалифицирующий признак. Предположим, речь идет о таком признаке, как организованная группа, тогда как наверняка можно было бы вменить только группу лиц по предварительному сговору. Но ведь это уже была бы более «мягкая» квалификация. Судья выносит приговор, оставив все эпизоды и квалифицирующие признаки, которые содержались в обвинении.

   После вынесения приговора, заместитель прокурора, но уже тот, который курирует работу государственных обвинителей (прокурор-«медведь»), вносит апелляционное представление. В нем он просит вышестоящую судебную инстанцию прекратить производство по тем или иным эпизодам либо изменить квалификацию, исключив, в частности, признак организованной группы. Суд апелляционной инстанции удовлетворяет представление прокурора-«медведя». Таким образом, прокуратура получает положительные показатели, как по количеству обвинительных приговоров, так и по эффективности апелляционного опротестования.

    В результате данной игр в выигрыше остаются прокуратура и осужденный, а в проигрыше — судья и, как это ни странно, помощник прокурора, поддерживавший государственное обвинение. Индивидуальные показатели работы последнего приносятся в жертву корпоративным показателям. На этот счет в теории игр есть замечательное правило: «Вам может показаться, что вы играете в одну игру, тогда как это всего лишь часть более крупной игры. Всегда существует большая игра».

   Однако игра в "быков" и "медведей сопряжена для прокуратуры с рисками. Основной риск заключается в том, что вышестоящий суд может оставить апелляционное представление без удовлетворения. В таком случае прокуратура окажется в проигрыше (ухудшатся показатели эффективности апелляционного опротестования), а судья — в выигрыше (улучшатся показатели стабильности судебных постановлений).

   Для того, чтобы минимизировать этот риск либо свести его к нулю, существует проверенный способ — получение доступа к инсайдерской информации. Работник вышестоящей прокуратуры, которому предстоит поддерживать требования апелляционного представления в вышестоящем суде, пользуясь устоявшейся системой отношений с судьями данного суда, получает информацию от судьи-докладчика о перспективах удовлетворения жалобы.

    Если государственный обвинитель узнает, что представление, скорее всего, будет оставлено без удовлетворения, прокурор-«медведь» его отзывает. Оно не учитывается при расчете эффективности апелляционного опротестования. 

     Однако судьи, не желая становиться жертвами игры, в результате которой прокуроры улучшают свои показатели за счет ухудшения показателей работы суда, применяют асимметричные меры, которые в теории игр получили название «стратегия равноценных ответных действий».

 

СУДЬЯ-ПРОКУРОР: СТРАТЕГИЯ РАВНОЦЕННЫХ ОТВЕТНЫХ ДЕЙСТВИЙ.

 

   Стратегия равноценных ответных действий — это одна из древнейших игр на Земле, известная также как «око за око, зуб за зуб». Теоретическое обоснование она получила в 1980-х годах в работах Роберта Аксельрода9 и стала широкого применяться в международных отношениях. В основе этой игры лежат четыре правила: ясность (комбинация возможных ответных ходов проста и очевидна для соперника); доброжелательность (мотивирует сотрудничество, а не обман); возмездие (ни один случай обмана не должен оставаться безнаказанным); прощение (после обмена серией ударов в цепи «обман-наказание» стороны предпочитают возобновить сотрудничество).

   Предположим, судья стал жертвой обмана со стороны прокуратуры в игре в быков и медведей. В такой ситуации он должен применить наказание путем нанесения асимметричных ответных ударов. В арсенале судьи имеются как процессуальные, так и непроцессуальные средства наказания обманщика. Ограничимся рассмотрением только процессуальных средств, к которым относятся (в порядке возрастания значимости):

- удовлетворение жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ;

- возвращение уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ для устранения препятствий его рассмотрения судом;

- вынесение в адрес вышестоящего прокурора частного постановления о допущенных на досудебной стадии и выявленных при судебном рассмотрении уголовного дела нарушениях закона;

- вынесение оправдательного приговора по делу.

   Весьма распространенное заблуждение заключается в том, что судья работает в негласной «обвинительной связке» со стороной обвинения, и разорвать эту связку практически невозможно.

   Все эти решения, с точки зрения интересов судьи, нейтральны, поскольку не влияют ни на улучшение, ни на ухудшение показателей его работы. Однако актуальны с точки зрения интересов прокурора, поскольку не только ухудшают показатели его работы, но и могут служить основанием для привлечения его к дисциплинарной ответственности. Принятие судьей указанных решений в стратегии равноценных ответных действий будет в дальнейшем удерживать прокурора от совершения ходов, направленных на улучшение показателей своей работы за счет ухудшения показателей работы судьи.

    Читатель может резонно возразить: разве не должны судья и прокурор, принимая процессуальные решения, руководствоваться исключительно соображениями закона, а не логикой игры? И да, и нет. Следует оговориться, что речь идет о той достаточно широкой категории решений, которые находятся в дискреционном поле судейского или прокурорского усмотрения. Гениальную формулу дискреции дал председатель Верховного Суда Израиля (1995–2006) А. Барак: «Судейское усмотрение есть право суда при рассмотрении дела выбрать одно из двух или нескольких возможных действий, каждое из которых является законным».

   Рассмотрим в качестве примера две ситуации. В первой судья допускает в приговоре существенную ошибку. Он приговаривает осужденного к лишению свободы, неправильно определяет для отбывания наказания вид исправительного учреждения. Такая ошибка носит явный характер и повлечет нарушение прав осужденного и интересов правосудия. Прокурор не может не принести апелляционного представления — здесь, строго говоря, у него нет никакой дискреции.

   Во второй ситуации судья при изложении в описательной части приговора диспозиции уголовно-правовой нормы забывает указать один из квалифицирующих признаков, а в резолютивной части указывает пункт статьи, содержащий этот признак, причем абсолютно обоснованно. Вследствие этой ошибки чьи-либо права не нарушаются. Но приговор в случае внесения представления будет изменен или отменен по формальным основаниям. В подобной ситуации прокурор должен будет принести представление, если осужденный принесет апелляционную жалобу, в противном случае получит отрицательный показатель в работе. Однако если осужденный жалобу не подал, прокурор, воздержавшись от принесения представления, ничем не рискует, хотя и остается без выигрыша.

     Но если прокурор, находясь в дискреционном поле, решит получить выигрыш и внесет представление, судья, в соответствии со стратегией равноценных ответных действий, поступит асимметрично. В рамках того же дискреционного поля он примет решение о возврате прокурору какого-либо уголовного дела в порядке ст. 237 УПК РФ, хотя мог бы его не возвращать, а устранить нарушения в ходе судебного разбирательства. Это и будет считаться «оком за око».
   Стратегия  равноценных ответных действий способна сдерживать стороны от обмана, когда между ними сложились устойчивые отношения, рассчитанные на долговременное взаимодействие. Если игроки взаимодействуют однократно (например, обвинение поддерживает прокурор из другого района), то им выгодно пойти на обман, не опасаясь возмездия.

 

РАВНОВЕСТИЕ НЭША

 

    Классические представления о неограниченной конкуренции как двигателе прогресса были опрокинуты открытиями легендарного математика Джона Нэша, о судьбе которого снят фильм «Игры разума». Ученый доказал, что если в игре с одновременными ходами каждый игрок будет стремиться к максимальному выигрышу, это, скорее всего, приведет к проигрышу для всех. Разработанный им подход к выбору оптимального поведения, названный впоследствии его именем, был отмечен в 1994 году Нобелевской премией по экономике.

" Равновесие Нэша" - это стратегия, при которой все игроки жертвуют неопределенной возможностью получения максимального выигрыша кем-то одним в пользу не самого большого, однако гарантированного выигрыша для каждого. Как достичь такого равновесия в судебном процессе?

   Для этого вернемся к предложенному нами пониманию игры как обмену интересов на возможности и возможностей на интересы. Возьмем реальный пример из практики. Судом рассматривается уголовное дело по обвинению организованной группы в составе пятерых подсудимых в совершении 20 эпизодов квартирных краж в особо крупном размере (п. «а» ч. 3, п.п. «а», «б» ч. 4 ст. 158 УК РФ). Построим матрицу равновесия Нэша для данного судебного процесса, определив позицию каждого игрока по отношению к четырем базовым показателям.

   В верхнем левом углу ячейки указаны интересы, а в правом нижнем — возможности. Знак «+» обозначает наличие интересов или возможностей, знак «–» обозначает их отсутствие, а знак «±» — наличие незначительных интересов или возможностей. В тех случаях, когда интересы или возможности подлежат количественному определению (например, количество эпизодов или срок наказания), мы будем использовать обозначения «max», если интерес находится в континууме «чем больше, тем лучше», и «min», если наоборот (см. таблицу).

 

ТАБЛИЦА. МАТРИЦА РАВНОВЕСИЯ НЭША ПРИ РАССМОТРЕНИИ УГОЛОВНОГО ДЕЛА В СУДЕ .   Построенная матрица дает наглядное представление об оптимальном способе обмена интересов участников процесса на их возможности. Так, интересы суда состоят в том, чтобы рассмотреть данное дело в минимальный срок и вынести стабильный приговор. В сроках его интересы полностью совпадают с прокурором и не противоречат интересам подсудимого. Возможностью сократить срок рассмотрения дела обладают подсудимые, если не станут возражать против оглашения показаний свидетелей или согласятся с обвинением и заявят ходатайство о рассмотрении дела в особом порядке. В этом случае уголовное дело, которое рассматривалось бы не менее полугода, будет рассмотрено за один день.

   Основным и, по сути, единственным интересом подсудимых является назначение им минимального наказания. Однако этот интерес противоречит интересу прокурора, для которого более выигрышным будет смотреться максимальный срок наказания для организованной группы. В то же время у прокурора есть и более значимый интерес: признание каждого подсудимого виновным по каждому из 20 эпизодов преступной деятельности. Однако «гарантированным» является только один — последний эпизод, когда все участники организованной группы были задержаны с поличным. По остальным 19 эпизодам доказательств так мало, что в случае отрицания подсудимыми своей причастности по каждому из этих эпизодов они будут оправданы.

     Есть ли у подсудимых смысл бороться за то, чтобы «отсечь» все эти 19 эпизодов и быть осужденными только по одному? Принимая во внимание особенности российской системы назначения наказания, следует ответить «нет». Судья только за один эпизод может назначить наказание значительно более суровое, чем за все 20 эпизодов: теоретически 10 лет лишения свободы против ноля, а практически, и наиболее вероятно 8 против 4.

    Чтобы это утверждение не казалось чисто теоретическим, сошлемся на опыт судьи Верховного Суда РФ в отставке Н. А. Колоколова: «Как поступает в сложной ситуации мудрый судья? Предположим, подсудимому вменяются в вину десять эпизодов, из которых девять имеют слабую доказательную базу. Мудрый судья поступит так: он оправдает подсудимого по этим девяти эпизодам, но зато от души назначит наказание по оставшемуся десятому. Кто-то может сказать, что так поступать неправильно, но такова реальность, а мы должны исходить только из реальности».

     Итак, предположим, что равновесия Нэша сторонами не достигнуто, и каждый будет стремиться к тому, чтобы получить максимальный выигрыш, не жертвуя при этом ни одним из своих интересов. Ни один из подсудимых не признает себя виновным ни по одному из инкриминируемых ему деяний, требуя полного исследования доказательств и вынесения оправдательного приговора. Прокурор настаивает на вынесении обвинительного приговора в отношении каждого подсудимого по всем 20 эпизодам и назначении максимально возможного наказания в виде лишения свободы сроком на 15 лет. Судебное разбирательство вместо одного дня длится полгода. Судья оправдывает подсудимых по 19 эпизодам и осуждает по одному, назначая каждому из них наказание в виде лишения свободы сроком на 8 лет. Ни подсудимые, ни прокурор таким приговором не могут быть удовлетворены и приносят на него апелляционные жалобы и представление соответственно, создавая тем самым высокую степень риска стабильности приговора. Таким образом, все участники игры остаются в проигрыше.

     А теперь рассмотрим обратную ситуацию, когда участникам игры все-таки удалось найти равновесие Нэша (как это и случилось на практике). Подсудимые признали себя виновными по всем 20 эпизодам и согласились на оглашение показаний. Прокурор просил назначить каждому из подсудимых наказание в виде лишения свободы сроком на 5 лет.

      Уголовное дело было рассмотрено за один день. Суд признал подсудимых виновными по всем 20 эпизодам и назначил каждому из них наказание в виде лишения свободы сроком на 4 года. Приговор ни одной из сторон обжалован не был и через 10 дней вступил в законную силу. Все участники игры оказались в выигрыше.

     Читатель, желающий применить теорию игр в своей работе, вправе задаться вопросом: как на практике прийти к такому равновесию? Должны ли стороны договариваться напрямую, что может быть понято неоднозначно, или найти равновесие каким-то другим, например, чисто рефлексивным путем?

      Однако, теория игр как научный метод отвечает лишь на вопрос: что делать? «Как делать» — это уже не столько наука, сколько искусство, и научить этому почти невозможно. Теория Нэша рассчитана как раз на некооперативные игры, в которых прямой сговор невозможен и каждый игрок должен делать такие ходы, которые будут оптимальны с точки зрения его субъективной оценки того, что считает оптимальным для себя и для своего контрагента другой игрок. В приведенном примере судья (как можно догадаться, автор статьи), прокурор, подсудимые и их защитники смогли достичь равновесия без лишних слов.